ВУЛЬФ И ЭАДВАКЕР

Это небольшое стихотворение, выцеляющееся своим лиризмом, известно из так называемой Эксетерской книги , основного собрания малых жанров форм древнеанглийской поэзии. Однако именно его жанров уникальность представляет основную проблему для исследователей и во многом затрудняет понимание его содержания. В рукописи Вульф и Эадвакер непосредственно предшествует Загадкам, которым его долгое время и причисляли. В настоящее время его обычно относят к древнеанглийским элегиям, но присутствие нем собственных имен, необычное для элегий, побуждает искать связь этого стихотворения с теми или иными эпическими сказаниями, Обращали, в частности, внимание на близость имени Eadwacer к имени германского вождя на римском троне - Одоакр (лат Odoacer). Большую популярность получила гипотеза, связывав щая данный текст со скандинавским сказанием о Вёлсунгах (ер. Саге о Вёлсунгах рассказ о Сигню, дочери Вёлсунга, о ее ненавистном муже Сиггейре и брате Сигмунде, скитавшемся в лесу в обличье волка). Большинство исследователей, однако, скептически о носится к попыткам конкретизировать связь элегии с эпическими сказаниями. Отмечают, что изображенная в ней ситуация типична для эпической героини, которую обстоятельства вынуждают на брак с вождем враждебного племени, делая в конце концов трагической жертвой междоусобных распрей. Темный и временами безсвязный текст элегии, напоминающий заклинание, допускает разные истолкования, несмотря на относительную простоту его словаря, во всем традиционного для древнеанглийской поэзии.

Жертвой, поживой
            дружине моей он будет,

примут ли ратники
            безрадостного пришельца?

Врознь наши судьбы.
Вульфу на том острову,
            а вот я нам этом;

тот неприступен остров,
            топями окруженный,

мужи кровожадные,
            дружина островная,

примут ли ратники
            безрадостного пришельца?

Врознь наши судьбы.
Вульфа я призывала,
            истосковалась в надежде,

когда лила я слезы
            дождливыми днями,

когда обнимал меня
            муж-воитель, –

то было мне счастьем
            и печалью было.

Вульф, мой Вульф,
            по тебе изнывая,

плоть моя ослабла
            в разлуке с тобою,

хуже голода горе
            гложет душу.

Эй, слышь, Эадвакер,
            этого пащенка

Вульф утащит в чащу…
            ………

Вот и разорвется,
            что не связано было, –

наша песня.

ИЗ ПЕРЕВОДА АЛЬФРЕДА МИРОВОЙ ИСТОРИИ ОРОЗИЯ
ок. 893 г.

Переводы короля Альфреда (849-871 -901), созданные им в сотрудничестве с такими ученейшими людьми Англии, как епископ Вустерский Вэрферг, Плегмунд (с 890 г. архиепископ Кентерберийский), епископ Шернборнский Ассер (биограф Альфреда) и др., положили начало древнеанглийской письменной литературе. Цели просветительской деятельности Альфреда были ясно сформулированы им в предисловии к переводу Сит Разюгай« (Заботы пастыря) папы Григория Великого. Говоря об упадке образования в Aнглии (как следствии аиглоскандинавоких войн и разорения монастырей), Альфред считает первоочередной задачей перевод с латинского языка книг, «необходимейших для всех людей». Как полагал Альфред, чтение на родном языке должно было служить первой ступенью образования; «и пусть те, кто хочет продолжить образование и достигнуть высокого положения, изучают в дальнейшем и латинский язык». Просветительские цели, которые ставил перед собой Альфред, предполагали адаптацию переводов к условиям англосаксонской культуры и их дополнение сведениями, которые Альфред считал особенно интересными и поучительными для читателей, Так, он дополняет перевод Мировой истории испанского свяшенника Орозия (Histoiarum adversus paganas septem т. е. Семь книг истории против язычников, ок. 418 г.) собственными вставками. Приводимая ниже вставка содержит рассказ богатого норвежца Охтхере (дcк. Оttar) с острова Хельгеланд (да. Halgoland) о его путешествии в Белое море вдоль северного побережья Скандинавии и далее - вдоль Кольского полуострова. Рассказ Охтхере (как и другой его рассказ о путешествии в Шлезвиг, а также рассказ некоего Вульфстаиа о путешествии по Балтийскому морю - от Шлеэвига до Фрише Хаф) содержит цениейшие географические и этнографические свеления. Путешествию Охтхере и его встрече с королем Альфредом посвящено известное стихотворение Г. Лонгфелло The Discoverer of the North Cape

Язык короля Альфреда и других авторов из его окружения представляет нормализованную форму уэссекекого диалекта (в некоторых переводах - с вкреплениями мерсизмов), перерастающую с этого времени и наддиалектную письменную форму двевнеанглийского языка.

Существуют две рукописи альфредовского Орозия; более ранняя из них, так называемая Lauderdale'ская рукопись (Helmingham Hall, Suffolk), написана при жизни Альфреда; вторая (Соtton Тiberius в I, в Британском музее) относится к XI в., но является оссбенно важной, так как восполняет пробелы первой.
 

ИЗ АНГЛОСАКСОНСКОЙ ХРОНИКИ,
ок. 937 г.  
БИТВА ПРИ БРУНАНБУРГЕ

Эти стихи, воспевающие громкую победу англичан над объединенными силами скоттов и викингов, были записаны в Англосакской хронике  под годом 937. В Хронике имеются и другие стихотворные вставки, но Битва при Брунанбурге выделяется среди них своим безупречным поэтическим мастерством. Хроникальная запись, не утрачивая конкретных подробностей, предстает в этом стихотворении как панегирик английскому оружию. Поэтический язык Битвы не оставляет сомнений в том, что ее автор был хорошо знаком с устно-эпической традицией и равнялся на образцы героической поэзии.

БИТВА ПРИ БРУНАНБУРГЕ

В это лето

  Этельстан державный,

кольцедробитель,

   и брат его, наследник,

Эдмунд, в битве

   добыли славу

и честь всевечную

  мечами в сечи

под Брунанбуром:

  рубили щитов ограду,

молота потомками

  ломали копья

Эадвинда отпрыски,

  как это видится

в их роде от предков,

  ибо нередко недругов

привечали они мечами,

  защищая жилище,

земли свои и золото,

  и разили противника:

сколько скоттов

  и морских скитальцев

обреченных пало –

  поле темнело

от крови ратников

  с утра, покуда,

восстав на востоке,

  светило славное

скользило над землями,

  светозарный светоч

бога небесного,

  рубились благородные,

покуда не успокоились, –

  скольких северных

мужей в сраженье

  положили копейщики

на щиты, уставших,

  и так же скоттов,

сечей пресыщенных;

  косили уэссекцы,

конники исконные,

  доколе не стемнело,

гоном гнали

  врагов ненавистных,

беглых рубили,

  сгубили многих

клинками камнеостренными;

  не отказывались и мерсии

пешие от рукопашной

  с приспешниками Анлафа,

прибывшими к берегу

  по бурным водам,

себе на пагубу

  подоспевшими к сече

на груди ладейной –

  вождей же юных

пятеро пало

  на поле брани,

клинками упокоенных,

  и таких же семеро

ярлов Анлафа,

  и ярых мужей без счета,

моряков и скоттов.

  Кинулся в бегство

знатный норманн –

  нужда его понудила

на груди ладейной

  без людей отчалить, –

конь морской по водам

  конунга уносит

по взморью мутному

  мужа упасая;

так же и старый

  пустился в бегство,

к северу кинулся

  Константин державный,

седой воеводитель;

  не радость обрел он,

утратил родичей,

  приспешники пали

на поле бранном,

  сечей унесенные,

и сын потерян

  в жестокой стычке –

сталь молодого

  ратника изранила;

игрой копейной

  не мог хитромыслый

муж похвастать,

  седой воеводитель,

ему же подобно Анлаф

  рать истратил:

их не радовала,

  слабейших в битве,

работа бранная

  на поле павших,

пенье копий,

  стычка стягов,

сплетенье стали,

  ошибка дружинная,

когда в сраженье

  они столкнулись

с сынами Эадверда.

  Гвоздьями скрепленные

ладьи уносили

  дротоносцев норманнов

через воды глубокие,

  угрюмых, в Дюфлин

по Дингес-морю,

  плыли в Ирландии

корабли побежденных.

  И братья собрались

в путь обратный,

  державец с наследником,

и дружина с ними

  к себе в Уэссекс,

победе радуясь;

  на поле павших

лишь мрачноперый

  черный ворон

клюет мертвечину

  клювом остренным,

трупы терзает

  угрюмокрылый

орел белохвостый,

  войностервятник,

со зверем серым,

  с волчиной из чащи.

Не случалось большей

  сечи доселе

на этой суше,

  большего в битве

смертоубийства

  клинками сверкающими,

как сказано мудрецами

  в старых книгах,

с тех пор, как с востока

  англы и саксы

пришли на эту

  землю из-за моря,

сразились с бриттами,

  ратоборцами гордые

разбили валлийцев,

  герои бесстрашные

этот край присвоили.